Пятница, 29.03.2024, 12:48
Приветствую Вас Гість | RSS

ПОГЛЯД В МИНУЛЕ

Наш опрос
Оцените мой сайт
Всього відповідей: 230
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

История развития науки и техники

Главная » 2015 » Октябрь » 13 » МОЗГ АРМИИ. ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ ТРЁХТОМНОГО НАУЧНОГО ТРУДА МАРШАЛА ШАПОШНИКОВА Б. М. ВВЕДЕНИЕ (III –я часть)
11:02
МОЗГ АРМИИ. ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ ТРЁХТОМНОГО НАУЧНОГО ТРУДА МАРШАЛА ШАПОШНИКОВА Б. М. ВВЕДЕНИЕ (III –я часть)

МОЗГ АРМИИ.

ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ ТРЁХТОМНОГО НАУЧНОГО ТРУДА МАРШАЛА ШАПОШНИКОВА Б. М.

ВВЕДЕНИЕ (III –я часть)

Что касается русского генерального штаба, то не скроем, какой это благородный пример для практического изучения военного дела. Нас сильно прельщает мысль углубиться по первоисточникам в изучение работы этого былого учреждения отошедший в вечность военной системы. Но, к сожалению, на это у нас нет времени. Практическая деятельность, с коей мы связаны, ограничивает нас в свободном использовании архивных материалов. Кроме того, мы питаем большую надежду и уверенность, что эту работу проделают за нас старшие по службе в бывшем генеральном штабе лица, непосредственно проходившие её в главном управлении генерального штаба и составившие часть «мозгового вещества» бывшей старой армии. Наша же служба в бывшем генеральном штабе проходила на периферии, заключаясь лишь в передаче непосредственно в войска замыслов русского генерального штаба. Дать истинную, неприкрашенную историю русского генерального штаба – должно быть поставлено себе задачей его бывшими старшими представителями, работающими ныне в Красной Армии, дабы последняя, познав все ошибки и промахи сошедшего в могилу генерального штаба старой армии, не повторила их, а наоборот, учла для своего победоносного развития на мировой арене борьбы.

Частично такая работа уже выполнена Зайончковским1 в его труде «Подготовка России к мировой войне».

Мы пока ещё ничего не сказали о другом «покойнике» – об австро-венгерском генеральном штабе, и сделали это отнюдь не по забывчивости, а из желания обрадовать немного нашего читателя. Если некоторые из «покойников», как, например, германский генеральный штаб, питают надежду «снова пробудиться», то коллега германского генерального штаба, павший вместе с ним австро-венгерский генеральный штаб, по-видимому, потерял всякие надежды на то, чтобы когда-либо возродиться как особое учреждение бывшей когда-то армии империи Габсбургов. Мировая война навсегда стёрла с карты Европы это давно отжившее государственное образование, и каждому здравомыслящему человеку не приходиться думать ни о былой Австро-Венгрии, ни о былой её армии, а тем более о её генеральном штабе.

К такому выводу, очевидно, безапелляционно пришёл бывший начальник австро-венгерского генерального штаба Конрад фон Гетцендорф, выпустивший перед смертью классический труд о своей деятельности в роли начальника генерального штаба. «Из моей службы в 1914 – 1918 гг.» – так озаглавлены эти откровенные мемуары «бывшего» человека. Охваченный желанием самооправдаться, беспощадный не только к своим союзникам – немцам, но и к деятелям Австро-Венгрии его дней, бывший начальник генерального штаба оставил нам свой труд во славу бывшей же австро-венгерской армии.

Конрад заявляет нам, что преследуемая им цель труда заключается в обрисовке событий в их истинном свете, так как они ему рисовались, и оставляет широкий простор для критики. По заявлению бывшего начальника австро-венгерского генерального штаба, его труд отнюдь не история, а носит «биографический», как он выражается, характер. Иными словами, мы имеем дело снова с продуктом «мемуарной» литературы, однако резко выделяющейся в положительную сторону теми документами, кои в нём приведены. В этом вся ценность труда Конрада, охарактеризованного германским рецензентом Кулем как памятник.

С. Добровольский в своей рецензии на классический труд Конрада пишет: «Весь его труд в совокупности, пока в виде четырёх томов, по солидности своей, по глубине военной мысли вполне достоин незаурядной репутации, которой пользовался фельдмаршал Конрад фон Гетцендорф и за пределами своего отечества. Труд его можно приравнять к военно-научным работам старика Мольтке и считать серьёзным вкладом в военную литературу.

Однако не все рецензенты сходятся во вкусах, иные смотрят на этот труд иначе. Так, Новицкий2 в своей рецензии в «Военном зарубежнике» на 4-й том мемуаров Конрада даёт такую характеристику труда: «Перед нами объёмистый четвёртый том, заключающий в себе около тысячи страниц. Если принять во внимание, что четвёртый том охватывает собой период времени продолжительностью лишь в 3 месяца (войны), то следует ожидать, что автор даст нам в ближайшем будущем ещё несколько тысяч страниц. А потому, принимаясь с некоторым жутким чувством за чтение этого «гроссбуха», читатель уже с места настроен иронически к его содержанию; несколько первых, прочитанных им страниц не только укрепляют в нём это настроение, но и возбуждает различные недоумения… Автор загромождает своё изложение таким огромным количеством мелочных фактов, незначительных разговоров, приводимых дословно с обеих сторон, и различных документов, полностью включаемых им в текст, что местами с трудом различаешь среди этого бесполезного материала тот ход событий или ту эволюцию идей и настроений, которые он хочет выявить в данное время. В особенности затрудняет чтение и уразумение обстановки бесчисленные письма, телеграммы и приказы, приводимые от первого до последнего слова, часто не представляющие никакого интереса для оценки происходящих вокруг событий. Если бы автор поместил всё это в приложениях, а в текст включил только сущность каждого документа или процитировал его важную часть, то его книга значительно выиграла бы от этого».   

Несмотря на почтенное и заслуженное имя рецензента, мы никак не можем согласиться с его доводами, ибо ценность труда Конрада усматриваем как раз не в его личных рассуждениях после войны, а в «бесчисленных письмах, телеграммах и приказах». Конрад старался отдать на суд критики полностью все свои документы, из которых можно почерпнуть и промахи бывшего начальника австрийского генерального штаба. Что касается мелочности приводимых фактов, незначительных разговоров и обилия документов, то полагаем, что рецензенту лучше нас известна работа начальника генерального штаба вообще, без отношения к какой-либо армии, из каких мелочных разговоров и фактов она слагается и каким обилием различных документов сопровождается. Работа начальника генерального штаба современной армии отнюдь не проходит в изрекании лишь высоких материй, а довольно мелочна, каковой она была даже у самого Наполеона, бывшего и полководцем, и начальником штаба.

Как ни странно, но австрийские критики обвиняют Конрада, наоборот, в отсутствии способности к детальной работе, приписывая ему лишь «парение» в области высоких идей. Того же взгляда на Конрада придерживаются и немцы (Крамон). Таким образом, мы более склонны остановиться на оценке труда Конрада, сделанной Кулем, как «памятника». Не говорим, что он может быть приравнен к трудам Мольтке. Это, пожалуй, чрезмерно, но что труд бывшего начальника австрийского генерального штаба является ценным вкладом в военную литературу – этого отрицать нельзя. Он действительно является «памятником», но только использовать этот памятник как творение искусства нужно умело. «Чтый, мудрый разумеет», – некогда поучал старый летописец, что позволим себе посоветовать и мы каждому, обращающемуся к чтению труда Конрада в объёме 3000 страниц, прерванного его смертью.  

Выше мы указали, что Конрад оставил широкий простор для критиков, правда, тут же довольно прозрачно намекая, что критика должна быть почтенная, научная, а не самовлюблённая, не пророчествующая задним числом. Педантичный и аккуратный немец, свободный от дел и, по-видимому, не нуждавшийся в добывании куска хлеба, он подбирал материалы, чтобы затем с небольшими хронологическими пояснительными вставками преподносить их читателю, раскрывая, хотя бы и задним числом, свои настроения по поводу тех или иных событий и сопровождавших их бумажных фиксаций.

Увидевшие свет мемуары охватывают деятельность Конрада в должности начальника генерального штаба в мирное время, в преддверии войны и заканчиваются описанием первой операции, так называемого Люблин-Львовского сражения.

Подробное описание Конрадом работы генерального штаба по подготовке к войне и побудило нас на этом примере проследить, какова же должна быть работа генерального штаба в мирное время в наши дни.

Замечаем улыбку читателя, что для рассмотрения такого серьёзного вопроса мы остановились на исследовании «дефективного «мозга армии», причём такой армии, которая уже со времени Великой французской революции завоевала всемирную привилегию «быть вечно битой». В представлении читателя сейчас же вырастают фигуры Меласа3, Макка4, Бенедека5 и, наконец, проходит знаменитый гофкригсрат6. Стоит ли останавливать внимание на этом больном «мозге», какая польза от его исследования, не будет ли только один вред от изучения отрицательных примеров?! Вот вопросы, которые, естественно возникают у читающего эти строки.

«Скажи, с кем ты знаком, и я скажу, кто ты такой» - вещает народная мудрость. Не скроем, знакомство с работой австрийского генерального штаба, по указанному только что мудрому изречению, может набросить на нас довольно мрачную тень. Наша репутация как военного может оказаться сильно испорченной, если бы только мы признавали непреложность всякого рода «народных мудростей». Однако мы смелы, и каждую, хотя бы и «народную», мудрость расцениваем по-своему…   

Не будем отрицать, что изучение положительных примеров, тех, где военная слава ярко блещет, более побуждает к подражанию этим великим образцам истории, вдохновляет, а честолюбивого военного практика зачастую приводит в стан поклонников. Но не следует забывать «униженных и оскорблённых», которых обошла судьба, кои на своём жизненном пути испытали лишь одни тернии. Нас не смущает роль повествователя «горечи и печали», ибо в последних мы найдём немало поучительного для наших дней и для будущего. Сознаём, что роль эта очень тяжела, так как слава и блеск исторического примера говорят сами за себя, привлекая к себе читателя, хотя бы сам пример и не так ярко был набросан пером. Другое дело – заинтересовать читателя исследованием тех причин и связанных с ними недостатков, которые привели к военным неудачам. Здесь самый факт последних не прельщает честолюбивое сердце воина, и лишь красочность изложения или обычная жалость к герою повести могут заставить читателя углубиться в изучение деяний незадачливого полководца или же пагубной военной системы.

Отнюдь не можем претендовать на то, чтобы привлечь внимание читателя блеском своего пера, мы далеки от такого самообольщения. Мы взываем, с одной стороны, к его доброму сердцу выслушать рассказ о «покойном» австро-венгерском генеральном штабе, а с другой – приглашаем его убедиться, что в изучении этого «выродка» может быть большая польза для нашей практической работы.

«Хорошим тоном» считалось о покойниках не говорить, но мы не сторонники такого «хорошего тона» в жизни, а тем более в литературе, и в данное время полны решимости извлечь пользу и из «покойника».

Не смеем заверить читателя, что окажемся опытным оператором и не «искромсаем» трупа, будучи не в силах извлечь из него всё то, что он может дать. Лавры профессора И. П. Павлова в его научных работах над мозгом человека отнюдь не могут быть нами оспариваемы.

Существо нашего исследования относится к «высшей стороне» познания «сути войны», которая является одной из главных основ «теории большой войны». Не скроем, что нас охватывает ряд сомнений и колебаний, наше перо испытывает неуверенность в изысканиях этой «теории».

Мы всегда с восхищением останавливаемся перед скромностью такого философа войны, как Клаузевиц, который расценивал свой бессмертный труд лишь как «бесформенную массу идей», как «зёрна благородного металла», и надеялся, что, «быть может, явится голова более могучая, которая эти единичные зёрна сплавит в один слиток благородного металла». Немало после смерти этой скромной, но подлинно могучей головы находилось честолюбцев, пытавшихся стать выше Клаузевица, – таких мы замечали не раз на протяжении нашей жизни и не так давно. Нельзя сказать, чтобы они преуспевали в своём стремлении, становясь зачастую в смешное положение.

Хотя честолюбие свойственно и нам, однако не в такой мере, чтобы мы могли высказывать претензии на безапелляционность своих суждений и исследовании работы генерального штаба. Заранее предупреждаем, что наши положения могут быть ошибочными, что мы мало опытны в делах военных, а особенно в «теории большой войны».

Нами хорошо усвоено суждение того же Клаузевица о «незрелых критиках», кои думают, что «в этих делах всяк, взявшийся за перо, полагает, что он не подлежит сомнению, как дважды два четыре, и считает достойным печати всё то, что ему как раз взбредёт в голову». «Но если бы он, – продолжает старик, – подобно мне, годами раздумывал о предмете, сличая его постоянно с военной историей, то он конечно, был бы с критикой поосторожнее».

За нами нет ни долголетнего раздумывания о «предмете» (военном), ни достаточного опыта, ни широкой эрудиции в военной истории, а потому не можем и претендовать на то, что наш труд вполне удовлетворит того, кто будет перелистывать его страницы.

Поставленная нами перед собой задача обширна, и по техническим причинам мы не считаем возможным изложить её в одной книге.

Правда мы слышали, что с «некоторым жутким чувством» принимаются за чтение «гроссбухов» и бывают «с места настроены иронически к их содержанию». Мы не закрываем глаза на то, что наш труд постигнет та же участь, тем более, что он написан пером, кое в наших рецензиях литературными «браво» оценено как инструмент для создания памфлетов, полных сарказма.

Не мним себя учёными и не придерживаемся особого эпического спокойствия в порядке изложения наших мыслей, ибо у каждого свой жанр не только вести войну, но и владеть пером. В нашем труде читатель не найдёт ни эпоса «чистых историков», ни «деликатных фраз», ни заимствование чужих мыслей без ссылки на их авторов. Наши страницы набросаны в порыве чувств и волнений, коими мы были охвачены при их творении.

Если взявший в руки наш труд согласен с нашими предпосылками, то мы приглашаем его последовать за нами, пожертвовав временем, и ему предоставляем судить о всех недостатках и скромных достоинствах наших рассуждений о генеральном штабе.         

1А. М. Зайончковский (1862 – 1926) – русский и советский военный историк, генерал. Участник русско-японской и Первой Мировой войн. В Красной Армии с 1919 года. Профессор Военной академии РККА. Автор работ по истории Крымской и Первой мировой войн.

 

2В. Ф. Новицкий (1869 – 1929) – русский и советский военный историк, профессор, заслуженный деятель науки. В Первую мировую войну командовал стрелковой бригадой и пехотной дивизией. В Красной Армии с 1918 года. Профессор Военной Академии РККА, автор ряда трудов по военной географии, военной администрации, истории русско-японской и Первой мировой войн.

 

3Мелас Михаэль (1729 – 1806) – австрийский фельдмаршал-лейтенант. В 1800 году, командуя австрийской армией в Италии, был разбит Наполеоном при Маренго.

 

4Макк Карл (1752 – 1828) – австрийский генерал-фельдмаршал. В 1805 году – главнокомандующий австрийской армией на территории Германии. Его войска были окружены и сдались в плен французам под Ульмом, за что Макк был предан военному суду.

 

5Бенедек Людвиг Август (1804 – 1881) – австрийский генерал. В австро-прусской войне 1866 года – главнокомандующий Северной армией, потерпевшей поражение при Садовой.

 

6Гофкригсрат – придворный военный совет в Австрии, существовал с 1556 по 1849 год, а затем был преобразован в военное министерство.

  

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Просмотров: 817 | Добавил: flirt | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
avatar
Вход на сайт

Поиск
Поиск видео
Календарь
«  Октябрь 2015  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
   1234
567891011
12131415161718
19202122232425
262728293031