МОЗГ АРМИИ.

ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ ТРЁХТОМНОГО НАУЧНОГО ТРУДА МАРШАЛА ШАПОШНИКОВА Б. М.

ДУМЫ О НАЧАЛЬНИКЕ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА (ІІ -я ЧАСТЬ)

Указанный нами философ войны определял и функции главнокомандующего в этом «коллективе». Признавая, что полководец должен быть «мужем государственным», Клаузевиц требовал, чтобы всё же прежде всего он оставался «полководцем», то есть военным деятелем. Характер его работы должен быть направлен к познанию военной сущности войны, не упуская из виду и остальных её сторон. Истолковывая это положение, потомки Клаузевица по крови, немцы с берегов Шпрее, а за ними и Конрад дошли до толкования военной диктатуры в ведении войны, так показательно провалившейся на нашей памяти. «Мандарины генерального штаба» были далеки от истинного познания высшей стороны войны и расплатились за это своими головами.

А. Свечин в своей «Стратегии» объясняет это тем, что «господство политики над стратегией… всегда вызывает сомнение в тех государствах, которые представляют организованное государство находящегося в положении исторической обороны уже отжившего класса, режим которого подгнил, класса, который вынужден вести нездоровую политику, жертвовать интересами целого для сохранения своего господства… Стратегия, естественно, стремиться эмансипироваться от плохой политики, но без политики, в безвоздушном пространстве, стратегия существовать не может; она обречена расплачиваться за все грехи политики».

По мнению автора, «господство политики над стратегией» не подлежит никакому сомнению, когда творцом политики является юный класс, идущий к широкому будущему, историческое здоровье которого отражается и в форме преследуемой им здоровой политики.

Нет сомнения, что «здоровая политика» ведёт за собой и «здоровую стратегию», но эмансипация» таковой вызывалась иными причинами. Если мы возьмём войну 1870 года, то нельзя отрицать, что Бисмарк проводил «здоровую политику», что война способствовала развитию производительных сил Германии, что немцы в своём стремлении к объединению были до некоторой степени «юным классом». Однако нам хорошо известно, как Мольтке стремился «эмансипироваться» от этой политики, которая по-видимому, почиталась им «больной», и очень «сожалел», что стратегу приходиться считаться с политикой. Мы будем недалеки от истины, если скажем, что генеральный штаб считал единственно «здоровой» политикой «его» политику, и ничью иную, что речь шла о подчинении политики стратегии, что вообще «политика – опиум для стратегии», как об этом заявлял Леваль¹.

Если ныне буржуазные государства находятся в состоянии «исторической обороны», то они ни на одну минуту не хотят предать политику в руки стратегов, надев шоры на мировоззрение генерального штаба, и если последний под видом «сверхгенерального штаба» стремится удержать свои прежние позиции, то это его последние усилия.

Таким образом, к сожалению, мы не вправе зачислить Конрада, как поклонника теории Мольтке, в ряды «государственных мужей», среди которых должен был находиться полководец.

Теперь обратимся к военным познаниям бывшего начальника генерального штаба. Выше отмечено, что он путём долголетнего изучения военной истории, путём своего малого боевого опыта и продолжительной строевой службой старался уяснить себе сущность современной войны.

В этой области мы наблюдаем работу его пытливого ума, стремившегося объять характер будущей войны в целом, пытавшегося найти новые пути к ведению войны и боя.

Проверяя познания, добытые из книг, на опыте, делая сам необходимые выводы, выступая с пером в руках на защиту своих положений, проповедуя с кафедры в военной академии, Конрад старался не только расширить свои познания, не только развить свой ум, но и перенести эти знания в толщу армии. Иными словами, он готовил «своё собственное войско».

Было ли только это по силам начальнику генерального штаба? Это вопрос другой.

Так или иначе, но приведенные нами взгляды Конрада на войну, на её ведение государством, на современную боевую подготовку войск, на необходимость знания армии для правильного управления ею свидетельствуют о том, что он - военный деятель с широкой теоретической подготовкой... Некоторые из его взглядов не потеряли свежести и до наших дней.

Ввиду этого мы присоединяемся скорее к мнению Людендорфа и других свидетелей-современников, признающих у бывшего начальника австрийского генерального штаба широкий военный ум, чем согласимся с мнением Краусса², считающего его узким тактиком.

Нет слов, что кафедра тактики, а за ней строевая служба оставили след в Конраде: он действительно более увлекался тактической стороной боя, но здравого стратегического мышления его лишить нельзя. Тактика так же должна быть в обиходе у полководца, как и высокие стратегические замыслы. Мы слышали горячую проповедь Левалем позитивной стратегии и думаем, что знание полководцем «геометрии» военного дела – тактики далеко не бесполезно.

Отстаивая и широко проповедуя прикладной метод изучения военного дела, Конрад, однако, был более склонен к развитию в военном деятеле знаний, нежели характера. В этом начальник австрийского генерального штаба не оказался в силах побороть, а, скорее, даже углублял царившее в армии стремление к широкому развитию военных познаний в ущерб выработке сильной воли и характера. Теоретически необходимость последних им, безусловно признавалась, и даже сам прикладной метод должен был послужить к укреплению их, но побороть сложившийся уже в армии уклад было трудно. Конрад плыл по течению…

Это предпочтение знаний в военном деле начальником генерального штаба Дунайской армии, несмотря на преклонение его перед германской военной мыслью, перед видными её авторитетами, даёт нам повод зачислить его в ряды «интеллектуалистов», безраздельно властвовавших к западу от Рейна.

Такому переходу Конрада в ряды учёных «головастиков», по образному выражению А. Свечина, способствовал тот малый боевой опыт, который выпал на его долю, и к тому же на низших командных должностях. Два незначительных боевых похода – вот и весь боевой стаж, которым мог руководствоваться Конрад, продвигаясь по служебной лестнице в полководцы. Оставался один путь познания высшей стороны войны – её изучение на исторических образцах, которым и последовал начальник генерального штаба, не избежав при этом увлечения научностью. Правда, боевой опыт – ещё не всё. Драгомиров так характеризовал Мольтке в 1867 году: генерал Мольтке принадлежит к числу тех сильных и редких людей, которым глубокое теоретическое изучение военного дела почти заменило практику. Можно не иметь последнюю, но правильно понимать сущность войны и уметь её вести, доводя до победного конца. Многие из сверстников Конрада оказывались в ещё худшем положении, например, Людендорф, но всё же победа выпадала и на их долю. Поэтому мы отнюдь не намерены вводить непременной данной для будущего полководца – опыт войны, но считаем его полезным, регулирующим книжное изучение такого явления, как война. Тому, за кем этого опыта нет, гораздо труднее удержаться на правильном пути к познанию высшей стороны войны, но всё же для него эти пути не заказаны.

Как из положения теории, так и из рассуждений Конрада мы видели, что современный полководец должен «знать армию» и даже «создавать» её. Такое познание не основывается, конечно, на одном ближайшем знакомстве войсками, а достигается: 1) непосредственной службой в строевых частях и 2) личным объездом войск, инспектированием их и руководством на манёврах. Нами отмечалось, что строевая служба должна входить обязательными ступенями в служебную лестницу кандидата в начальники генерального штаба. Конрад с гордостью отмечает своё долголетнее пребывание в строевых частях, которое должно было дать ему возможность изучить армию Габсбургов. Однако, как свидетельствует Краусс, а также другие современники Конрада, именно у него отсутствовало это знание инструмента войны, так как все его оперативные замыслы, великолепные по идее, разбивались прежде всего о собственную армию. Сам начальник генерального штаба теоретически требовал соразмерности замыслов с силой войск, и никто другой, как он же, нарушал это, увлекаясь романтической стороной ведения войны. Если полководец обязан соразмерить цель со средствами, то в этом мы не можем усмотреть у Конрада качеств, приближающего его к сонму великих людей.            

¹Леваль Жюль Луи (1823 – 1908) – французский военный теоретик, генерал. В своих трудах доказывал необходимость создания военной науки на основе опыта, расчёта и материальных возможностей. Ошибочно считал, что стратегия не зависит от политики.

²Краусс – полковник австро-венгерской армии, начальник оперативного отдела генштаба.