ДРЕВНЕРИМСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

ОБРАЗОВАНИЕ РИМСКОЙ ДЕРЖАВЫ. КРИЗИС РЕСПУБЛИКИ. Часть I -я.

Гамилькар Барка

 Народы и племена, с которыми соприкоснулся Рим, стояли на разных стадиях социально-экономического, политического и культурного развития. Война с Карфагеном (первая Пуническая война) велась в основном за господство над землями Сицилии и доступ к металлам Испании. Она длилась более 20 лет и окончилась в 241 г. до н. э. победой Рима над флотом пунов под командой Гамилькара Барка. Часть Сицилии переходила под власть римлян и становилась первой заморской римской провинцией, управлявшейся римским наместником – командиром оккупационных войск, и обязана была уплачивать Риму десятую часть урожая и налоги на пастбища. Греческие города Сицилии были объявлены свободными и не платили налогов. Вскоре Рим захватил Сардинию и Корсику, ставшие второй провинцией.

Потери римлян в этой войне были велики. Они лишились в общей сложности 600 судов, число граждан за 30 лет уменьшилось на 20 тыс. человек. И всё же в 229 г. до н. э. Рим смог послать 200 судов против иллирийских пиратов, захватить о-в Керкиру и заставить города Аполлонию и Эпидами признать свой протекторат. За 225 – 218 гг. римлянам удалось разбить племена лигуров и кельтов на севере Италии, образовать новую провинцию – Цизальпинскую Галлию и основать там колонии, проведя наделение землёй беднейших граждан. В интересах плебса в народном собрании было введено тайное голосование. Но, не смотря на внутреннюю демократизацию, основой внешней политики Рима была поддержка аристократии у тех племён и народов, с которыми он воевал. Победы облегчались поддержкой проримской знати, которая нередко предавала интересы своих сограждан.

Ганнибал Барка 

Между тем карфагеняне стремились к реваншу. Активно готовился к войне с Римом сын Гамилькара Барка, один из талантливейших полководцев и дипломатов древности, Ганнибал. Он собирал силы в Испании и рассчитывал на союз с галлами и всеми недовольными римским владычеством в Италии и Сицилии, а также на союз с царём Македонии Филиппом V, который опасался усиления влияния Рима на Адриатике.

Переломным пунктом в истории Средиземноморья и самого Рима явилась вторая Пуническая война. Она продемонстрировала способность римлян  оправляться после самых сокрушительных поражений. Победы вторгшегося в Италию Ганнибала при Тичино, Требии и особенно при Каннах 2 августа 216 г. до н. э., где пало 50 тыс. римских воинов, переход на его сторону Капуи, Тарента и других городов юга Италии и Сицилии, разгром римского войска, посланного в Испанию, казалось, делали положение Рима безнадёжным.

Фабий Максим

Но римляне сумели выйти победителями, действуя и как искусные воины (под командой Фабия Максима они от открытых поражений перешли к тактике мелких стычек и «выжженной земли», изматывая армию Ганнибала), и как дипломаты. Они сколотили союз городов Греции против Македонии и части иберийских царьков против карфагенян. Филипп V был вынужден заключить с ними мир. Постепенно отвоёваны были города Италии и Сицилии. Молодой, исключительно талантливый полководец Публий Корнелий Сципион (будущий победитель Ганнибала, прозванный Африканским), высадившись в Испании, взял считавшийся неприступным Новый Карфаген и изгнал карфагенян с Иберийского п-ова. В 204 г. до н. э. он перенёс войну в Африку, где заключил союз с царём Нумидии Масиниссой. Отозванный из Италии Ганнибал встретился со Сципионом в битве при г. Зама (осень 202 г. до н. э.), был разбит и бежал к царю Антиоху III. Карфагеняне должны были принять мир на любых условиях: за 50 лет им предстояло выплатить 600 млн. денариев, они выдавали боевых слонов и флот (кроме 10 судов), им запрещалось без санкции Рима самостоятельно воевать.

По совремённым подсчётам, вторая Пуническая война стоила римлянам 200 млн. денариев, втрое дороже, чем первая. За время этой войны, когда римляне должны были содержать 36 легионов и 150 судов, очень выросли цены. 400 италийских поселений было разрушено, многие земли Лукании и Апулии обращены в пастбища. Правда теперь римской провинцией стали вся Сицилия и юг Испании с его серебряными рудниками. Началась жестокая расправа с теми, кто поддерживал Ганнибала. Капуя лишилась земли и статуса города, в рабство было продано 32 тыс. жителей Тарента, 40 тыс. лигуров выселены в окрестности Беневента. В Северной Италии основывались новые колонии, а земли местных общин присоединялись к римской общественной земле. Они были открыты для оккупации за ренту в 1/10 с зерновых и 1/5 с древесных культур и за налог на пастбища. Колонисты получали от 5 до 50 югеров, а в колониях ветеранов командирам отводилось по 100 – 140 югеров. По всей Италии шло межевание земель, строительство дорог, мостов, городов. Колонизация и перемещение населения ускорили романизацию Италии, распространение римских культов, языка, городского устройства с сенатом и магистратами.

Открылись новые источники обогащения. Отсутствие государственного аппарата обусловило введение системы откупа на подати с провинций, ренты с общественных земель, разработку испанских серебряных рудников, где было занято 40 тыс. рабов, на строительные работы. Поскольку всё это требовало капиталовложений, непосильных одному откупщику, откупщики и подрядчики образовывали компании, в которые входили и малоимущие люди, получая доходы в соответствии со взносами. Судя по словам Полибия, чуть ли не весь римский народ составлял нечто вроде акционерной компании по эксплуатации провинций и самой Италии. Римская экономика стала быстро развиваться. Богатели не только крупные, но и средние предприниматели, вкладывавшие деньги в основном в приобретении земли. Состоятельные люди скупали имения – виллы в разных районах Италии. Рост городского населения создавал рынок для сельскохозяйственной продукции. Погоня за прибылями стала всеобщей. Росла потребность в деньгах, что вело к развитию ростовщичества, которое было тяжёлым бременем для провинции.

Результатом упомянутых процессов было распространение по Италии вилл средней величины (100 – 250 югеров) и крупных пастбищ. Первые производили зерно, виноград, оливки, овощи, фрукты; вторые – мясо, молоко, шерсть, перерабатывавшуюся городскими ремесленниками. Города специализировались на производстве тех или иных ремесленных изделий. Требовалась дополнительная рабочая сила, росло число рабов. С этого времени в Риме и Италии в целом быстро развивается, достигая наивысшего для времени античности расцвета, рабовладельческий способ производства. Рабы и рабовладельцы становятся основными антагонистическими классами римского общества.

Виллу с 10 – 15 рабами описал Катон в своём трактате о сельском хозяйстве. У него всё строго регламентировано: количество и рацион рабов, нормы выработки, обязанности управляющего – вилика, условия найма временной рабочей силы в страдную пору и для строительства, преимущество покупки инвентаря в том или ином городе. Некоторые историки считали, будто вилла Катона была неким аналогом капиталистического предприятия, но его трактат ясно показывает резкую разницу между простым товарным и капиталистическим производством. Ставя целью не ускорение оборота капитала, не расширенное производство, а накопительство, хороший хозяин должен продавать, а не покупать, учил Катон. Владелец старался всё произвести в своём имении. Вряд ли такая вилла давала доход, сравнимый с доходом от морской торговли, откупов, ростовщичества. Но по сравнению с мелким крестьянским хозяйством рабовладельческая вилла имела ряд преимуществ. Простая кооперация и разделение труда повышали её эффективность. Можно было покупать лучшие орудия труда – плуги, прессы для оливок и винограда и т. д. Распространение вилл способствовало подъёму сельского хозяйства.

Рабство стало проникать и в ремесло. Возрастание роли рабов в производстве сказалось на их положении. По закону Аквилия они приравнивались к скоту: за ущерб причинённый рабом, господин отвечал так же, как за ущерб, причинённый четвероногим; за преступления раба, совершённые по приказу господина, отвечал господин. Родственные связи рабов не признавались: раб мог иметь сожительницу, но не жену. Считалось, что он не имеет и отца. Владелец виллы поддерживал трудоспособность рабов, как и рабочего скота, но раб не считался личностью. В городах положение рабов было несколько лучше. Господа иногда выделяли им небольшое имущество (пекулий), позволяли наниматься на работу на стороне; они могли даже скопить деньги на выкуп. Городские рабы проще общались со свободными, посещали зрелища, участвовали в коллегиях плебеев, но и здесь рабов презирали, и они в целом оставались вне общества.

Выгоды, полученные от войны с Карфагеном, толкали римлян на дальнейшую экспансию на восток и на запад. На востоке римляне вмешались в дела эллинистических государств. Переманив на свою сторону иллирийцев и греческие города, римские войска под командой Тита Квинкция Фламинина разбили Филиппа V. Фламинин на Истмийских играх объявил «свободу» греческим городам, за что греки причислили его к богам.

Антиох III

В 189 г. до н. э. был разбит Антиох III. В 148 г. до н. э., подавив восстание в Македонии, римляне обратили её в свою провинцию. Два года спустя М. Муммий разрушил Коринф. Свободу сохранили только Афины, Спарта и Дельфы, остальные греческие города были подчинены наместнику Македонии. Наконец, в том же 146 г., после короткой третьей Пунической войны, внук Сципиона Африканского Сципион Эмилиан разрушил Карфаген, предав проклятию землю этого вечного соперника Рима. Все владения Карфагена составили римскую провинцию Африка. По завещанию друга Рима, пергамского царя Аттала III, римляне получили его царство – провинцию Азия. Завоевания II в. до н. э. произвели переворот в жизни Рима. Несмотря на военные расходы, приток добычи и податей был так велик, что правительство перестало прибегать к трибуту.

Меняется социально-политическая структура общества. Выделяется нобилитет – круг знатных семей, присваивавших монополии на магистратуры; постепенно конституируется  второе привилегированное сословие – всадники. К нему принадлежали люди богатые и знатные. Иногда сюда же относили воинских трибунов, видных граждан италийских городов, известных ораторов, юристов. Хотя сенаторы и всадники принадлежали к одному классу крупных собственников (часто и к одной знатной семье), между ними началось соперничество за право эксплуатации провинций – возможность грабить их в качестве откупщиков или наместников.

Вместе с тем усиливалось дифференциация и среди плебеев. Сельский плебс, отвлекаемый от хозяйств постоянными войнами и страдавший от захвата своих участков, разорялся, терял землю, попадал в долговую кабалу. Подрывалась боеспособность армии, падала дисциплина. Городской плебс, занятый ремеслом, мелкой торговлей, работой на строительстве, был менее заинтересован в земле, чем в дешевизне продуктов питания, в снижении высокой платы за жильё. Для него было крайне важным усиление власти народного собрания и народных трибунов для ограничения могущества сената. Большие изменения происходили в культуре римского общества. Усложнение экономической и политической жизни создавало потребность в образованных людях, могущих стать помощниками и агентами магистратов – наместников провинций, возглавить умножавшиеся ремесленные мастерские. Эти потребности удовлетворялись за счёт «импорта» образованных рабов-греков. Расширились и укрепились связи со всеми областями Средиземноморья. Вместе с тем оппозиция Риму в покорённых странах привела к распространению пророчеств, предрекавших скорое падение Рима и обращение римлян в рабство. Греки втайне презирали римлян, считая их жестокими варварами. Наиболее дальновидные римские политики, среди которых ведущую роль играли Сципионы и их окружение («филэллины»), понимали, что такая репутация подрывает авторитет римлян.

Они стали изучать греческий язык, литературу, философию. Покупали образованных греков-рабов (известно, например, что греческий грамматик Дафнид был куплен за 700 тыс. сестерциев, тогда как средний раб стоил 2 тыс.) для обучения своих детей. Многие из таких рабов получали свободу, прославившись как риторы, грамматики, писатели, открывали школы для детей плебеев. Грамотность стала распространяться среди народа и даже среди рабов. Богатые люди посылали сыновей в Афины, Эфес и другие города Греции и Малой Азии слушать лекции прославленных ораторов и философов. Некоторые из них переселились в Рим, как, например, историк Полибий, философы Посидоний и Панетий, дружески принятые в кружке возглавлявших «филэллинов» Сципионов. Римские нобили стали писать для греков и по-гречески историю Рима, чтобы доказать добродетели римлян, восходящее к Энею родство римлян с троянцами, а тем самым и с греческим миром. Троянским и греческим героям приписывали основание ряда италийских городов. В свою очередь греки, примирившиеся с владычеством Рима, доказывали общность греческих и римских установлений, культов, обычаев.

Бюст Посидония в национальном археологическом музее в Неаполе

Для пропаганды великой миссии Рима много сделал Полибий. Он написал «Всемирную историю», вернее, историю римских войн и побед, обусловленных не только римскими добродетелями, но и их совершенным политическим строем, совмещавшим преимущества монархии (представленной магистратами), аристократии (представленной сенатом) и демократии (представленной народным собранием). Идеальное политическое устройство, объединяющее граждан, предоставляющее каждому подобающие ему права при соблюдении обязанностей, почитание богов, честность, патриотизм делают Рим, по его словам, несокрушимым, единственно способным создать обширную державу и управлять ею к её же пользе.

Мысли Полибия  отвечали неослабевающему интересу греков к вопросам политического устройства и привлекали их внимание. Для римлян же они легли в основу их политических концепций. Образованные римляне знакомились с греческими философскими школами. Вместе с философией осваивались и эллинистическая наука. По словам Полибия, каждый военачальник должен знать астрономию, чтобы по созвездиям определить время, продолжительность дня и ночи, уметь предсказать солнечные и лунные затмения. Варрон в своём агрономическом трактате, указывая, с восходом какого созвездия следует начинать те или иные работы, считал, что определять восход созвездий должен уметь не только хозяин, но и вилик.

Под влиянием греков совершенствовалось ораторское искусство, необходимое для победы на диспутах в народных собраниях и судах. Умение убеждать предполагало знание логики и психологии для воздействия на эмоции слушателей. Интерес к психологии стал одной из отличительных черт римской культуры. Разрабатывалось право, которое очень усложнилось со времени «Законов XII таблиц». Понтифики разрабатывали и уточняли детали отправления культа и ритуала.

Во время второй Пунической войны, отчасти чтобы ободрить граждан надеждой на помощь богов, давались обеты, учреждались игры; отчасти чтобы сблизиться со своими греческими союзниками, сенат стал включать в пантеон чужеземных богов – Венеру Эруцину, названную так по её знаменитому храму на горе Эриксе в Сицилии, великую мать богов Кибелу, почитавшуюся в Пергаме на горе Иде, бога врачевания Эскулапа. Праздник в честь Сатурна – Сатурналии – был преобразован по образцу греческих Кроний, напоминавших о золотом веке изобилия и равенства. Господа угощали своих рабов, которые наряду со свободными участвовали в карнавальном празднике. Растущей популярностью пользовались гладиаторские игры.

Тит Макций Плавт

По греческому образцу перестраивались сценические представления. В Риме появилась целая плеяда талантливых драматургов и поэтов, в основном из чужеземцев, отпущенников и простого народа. Авторы обычно брали за образцы греческие трагедии и комедии. Из большого числа сочинений до нас, к сожалению, дошли лишь фрагменты. Правда, полностью сохранились комедии Плавта и Теренция. Теренций (около 195 – 159 гг. до н. э.) был вольноотпущенником, но, несмотря на это, принят в кружке Сципионов. Его комедии написаны изысканным языком, широкой публике казались скучными. Комедии же выходца из низов Плавта (около 254 – 184 гг. до н. э.) были чрезвычайно популярны. Он, как и Теренций, брал за основу греческие комедии, наполняя их множеством подробностей, заимствованных из римского фольклора, быта, судебной практики, веселя зрителей шутками. Главным героем комедии Плавта был ловкий, неистощимый на выдумки раб, обычно помогавший сыну хозяина обмануть его скупого отца, выманить у него деньги. Каждому персонажу комедии полагалось выступать в костюме и парике, соответствовавших его характеру. Представления сопровождались игрой на флейте. Ставились пьесы и из римской жизни – так называемые тогаты в отличие от греческих «паллиат». В «паллиатах» раб мог быть умнее господина, в «тоготах» – нет. На италийской почве возникли «ателланы» (от названия кампанского города Ателла) с персонажами-масками: глупец, обжора, плут, скряга.

Теренций

Многочисленны были писавшиеся на сюжеты греческих мифов трагедии. Традиция сохранила нам имя одного из первых трагиков, уроженца Тарента, отпущенника Ливия Андроника (около 284 – 204 гг. до н. э.), который перевёл также на латынь «Одиссею». Известны трагедии Энния, Пакувия, Акция и др. Читая и слушая их произведения, римляне познакомились с греческими мифами, стали отождествлять своих богов с греческими, прибегать к кратким афоризмам, заимствованным у греческих философов. Участник первой Пунической войны Невий (около 270 – 200 гг. до н. э.) написал эпическую поэму о войне, начав её со странствий Энея. Разнообразным было творчество уроженца г. Рудия Энния. Он написал много трагедий, «Анналы» – историю Рима в стихах, исполненную патриотизма, перевёл «Священную хронику» Эвгемера, доказывавшего, что боги – это древние цари и герои. Близкий «филэллинам» поэт Луций (около 180 – 102 гг. до н. э) писал сатиры, осмеивая страсть к роскоши и погоню за прибылями.

Для знакомства с греческой культурой не только знати, но и народа большое значение имело скопление в Риме вывезенных из греческих городов картин и статуй, выставлявшихся на площадях и в храмах и служивших образцами для римских мастеров. В Рим ввозились также книги: Эмилий Павел, например, привёз библиотеку царя Персея. Расширялся культурный горизонт. Рим знакомился с традициями других народов и усваивал их.

Однако не только в социально-экономической и политической сферах, но и в области культуры начался раскол. В высших слоях росло презрение к простому народу. Луцилий дал определение добродетели как знания, доступного лишь образованному человеку. Эта признанная в верхах концепция была выражена следующим афоризмом: «Добродетель – это мудрость, но плебс её не имеет». Луций доказывал, что следует искать одобрения лишь у людей утончённых и образованных, а не у толпы. Поэты и драматурги, как люди неполноправные, искали покровительства у знатных семей, становились их клиентами, сопровождали своих патронов в походах и славили их победы. Так, Сципиону Африканскому приписывали происхождение от самого Юпитера. Энний посвящал ему стихи, выражавшие восторженное восхищение. Римские полководцы становились в провинциях патронами разных городов и племён, им посвящались храмы, в их честь высекались надписи. В среде знати росли надменность и индивидуализм.

Всё это не могло не вызвать реакцию как среди высших сословий, так и среди плебса. Одной из форм борьбы оппозиция считала выступление против эллинской культуры. Возглавлял оппозицию Катон, один из немногих выходцев из простого народа, сумевших возвысится, добиться консулата и должности цензора. Среди плебеев он пользовался славой несгибаемого ревнителя «нрав предков». Его личные и политические распри со Сципионами дополнялись борьбой против роскоши и славолюбия. Он активно выступал против противопоставления своего блага благу общественному. Особенно враждебно Катон и его единомышленники были настроены против греческой философии и риторики. Они считали, что эти науки «развращают юношей». Греческие философы и риторы неоднократно высылались из Рима, но остановить проникновение эллинистической культуры эти меры, конечно, не могли, как не могли остановить естественного исторического процесса.

Культура, привносимая в Рим из городов Греции и Малой Азии, была уже не эллинской, сложившейся на основе эллинского полиса, а именно эллинистической, формировавшейся в государствах с монархическим правлением, разрушившим характерное для полиса коллективное, общинное мировоззрение. Рим же, хотя и становился главой обширной державы, ещё сохранял черты античной гражданской общины. По крайней мере в сознании большинства его граждан жили ещё ценности, освящённые «римским мифом». А с ними не могли согласовываться ни стоическое учение о равенстве всех людей, поскольку римляне не признавали своего равенства не только с рабами, но и с перегринами¹, ни учение о безразличии ко всему, кроме добродетели и порока, поскольку римский гражданин не мог пренебречь судьбой Рима, а добродетель и порок определялись не личным суждением «мудреца», а общественным мнением, соответствующим установлениям «предков».

Не мог быть принят эпикурейский тезис «жить незаметно», вдали от общественной жизни, поскольку долгом римлянина было участие в жизни общества, как подобает гражданину, воину, отцу фамилии, обязанному приумножать её достояние как часть достояния всего гражданства. Скепсис Новой Академии платоников, отрицавших критерии истины и возможность быть в чём-то уверенным, мог подорвать веру в непреходящие ценности. И поэтому Катон выслал из Рима платоника Карнеада², демонстрировавшего своё умение доказывать прямо противоположное (он произнёс речь, «за» и «против» справедливости), а сенат закрывал иногда риторические школы, где, как многие думали, риторы-греки учили юношей умению доказывать нечто ложное, чтобы выступая в суде, избавить преступника от заслуженной кары. Чуждо тогдашней идеологии народа было и пифагорейство³ с его аристократизмом, сложными, доступными лишь «избранным» математическими теориями мироздания. Оппозиция против эллинистических влияний была по существу оппозицией идеологии общинной, коллективистской  против этики индивидуализма. Последняя же находила сочувствие у тех нобилей, которые, как победоносные полководцы, претендовали на особое положение и в Риме чувствовали себя стеснёнными узкими и суровыми нормами «предков».

Противоречия между социальными слоями ещё более обострились, когда с ростом числа рабов и усилением их эксплуатации сопротивление рабов стало принимать опасные формы. Несколько вспышек волнений среди них произошло в первой половине II в. до н. э. В 80-х гг. восстали рабы-пастухи в Апулии, но были подавлены. Настоящей угрозой для рабовладельцев стало начавшееся в 138 г. до н. э., восстание рабов в Сицилии. Землевладельцы этой провинции особенно жестоко эксплуатировали рабов, в основном выходцев из Сирии и Малой Азии. Под руководством сирийца Эвна те восстали.

Памятник Евну в городе Энна, Сицилия.

Эвна считали пророком, и он был избран царём под именем Антиоха. Другое восстание возглавил киликиец Клеон, объединивший свои силы с Эвном. Центрами восстания стали города Энна и Тавромений. Отряды повстанцев быстро росли, так как к ним примкнули крестьяне. Римские армии, посланные против Эвна и Клеона, терпели поражения. Только в 132 г. до н. э. им удалось взять мятежные города, и то ценой предательства.

Рабы восставали на Делосе, Хиосе, в Аттике. Лишь с большим напряжением сил властям удалось подавить выступления.

Восстания рабов и сельской бедноты угрожали прочности Римской республики. Часть нобилей стали понимать необходимость реформ, способных возродить крестьянскую армию и сплотить граждан. Среди них был Тиберий Гракх, человек знатного рода, по материнской линии внук Сципиона Африканского, ученик греческого философа Блоссия, участник войн в Испании, где он воочию убедился в плачевном состоянии римской армии. Избранный в 133 г. до н. э. народным трибуном, он предложил законопроект, по которому на общественных землях можно было занять не более 500 югеров (плюс ещё по 250 югеров на двух взрослых сыновей). Излишки же изымались и распределялись участками в 30 югеров среди бедноты. По существу законопроект не шёл вразрез с традицией, признававшей за гражданской общиной верховную собственность на землю и право распоряжаться ею. Но он натолкнулся на сопротивление крупных землевладельцев, представленных сенатом.

Однако народное собрание, на которое явилось много крестьян, приняло закон и выбрало комиссию для его проведения в жизнь. Но когда Тиберий выставил свою кандидатуру в народные трибуны на второй срок, его противники мобилизовали все свои силы, обвиняя Гракха в намерении стать царём. В день голосования его враги привели своих сторонников и клиентов. Дело кончилось настоящим побоищем. Тиберий и 300 его защитников были убиты.