МОЗГ АРМИИ.

ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ ТРЁХТОМНОГО НАУЧНОГО ТРУДА МАРШАЛА ШАПОШНИКОВА Б. М.

ДУМЫ О НАЧАЛЬНИКЕ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА (І-я ЧАСТЬ)

…Вернёмся к бывшему начальнику австрийского генерального штаба. Наше первое с ним знакомство не может, конечно, быть исчерпывающим, но полученное впечатление позволяет дать Конраду некоторую оценку. Мы рассматриваем начальника генерального штаба как «полководца», но не в старом понимании, а лишь как «мужа государственного», как члена «коллектива», который руководит войной… Мы далеки от передачи «полной свободы» в руки «полководца» в руководстве войной.

Нужно сказать, что в нашей военной литературе по этому вопросу уже имеются вполне здравые мысли. А. Свечин в «Стратегии»¹, говоря об «интегральном полководце», приходит к выводу, что «войну ведёт верховная власть государства; слишком важны и ответственны решения, которые должно принимать руководство войной, чтобы можно было доверить его какому-либо агенту исполнительной власти».

«Наши представления о руководстве извращаются применением термина «верховный главнокомандующий», – продолжает он, – мы связываем его с лицом, которому подчиняются действующие армии и флот и которое объединяет всю власть на театре военных действий. В действительности такой главнокомандующий не является верховным, так как ему не подчинено руководство внешней и внутренней политикой и всем тылом действующих армий, поскольку ему не принадлежит вся власть во всём государстве. Стратег-главнокомандующий представляет лишь часть руководства войной… Полная мощь избранному полководцу – это устаревшая, впрочем, никогда не отражавшая действительности формула».

Признавая необходимость объединения руководства войной на фронтах «политической, экономической и вооружённой борьбы», А. Свечин находит, что «такая задача по плечу лишь руководящей головке господствующего класса, олицетворяющей в себе наивысшую в государстве политическую компетенцию, осуществляющую верховную власть… Коллектив этой головки является интегральным полководцем».

Мы слышали, что Клаузевиц видел в главнокомандующем полководца без приставки «верховный», а потому нами начальник генерального штаба и рассматривается как «стратег-главнокомандующий, представляющий лишь часть руководства войной».

Теория с непреложностью говорит о необходимости у полководца равновесия ума и характера, причём как тот, так и другой должны быть в высокой степени развиты, выделяя полководца среди прочих военных деятелей.

Что касается умственных способностей Конрада, то они, безусловно, отличали его не только среди генералов австро-венгерской армии, но и среди начальников генеральных штабов других армий Европы. Ум полководца, по мнению Клаузевица, должен быть более пытливым, объемлющим, нежели творческим и односторонне изучающим. В первом свойстве ума – в пытливости – мы не можем отказать Конраду, что касается широты его, то, схватывая более или менее верно военные явления, начальник австрийского генерального штаба в постановке политического прогноза не поднимался выше остальных бюрократов Дунайской империи. В этом отношении ум Конрада был именно «односторонне изучающим», мало соответствующим той высокой должности, которую занимал герой нашей повести.

С молодых лет Конрад усиленно занимается изучением военного дела. Широкое знакомство с историей последних войн, вплоть до посещения полей сражений, извлечение из этих войн опытных данных, постоянное размышление о войне – всё это способствовало развитию умственных способностей начальника австрийского генерального штаба. Нельзя сказать, что Конрад понял и предугадал характер будущей войны, – нет, в этом он не дошёл до величия полководца, но что и здесь он был не ниже остальных начальников генерального штаба иных армий, а может быть, и превосходил их – сомнений быть не может.

Конрад признаётся нам, что он с неохотой втянулся в политическую жизнь, предварительной подготовки к которой у него не было… В этом, конечно, мы видим естественное последствие воспитания военных деятелей конца XIX века, подкреплённое к тому же взглядами Мольтке. Но, раз вступив на путь политики, Конрад смело шёл вперёд, выявляя в своих суждениях мысли знаменитого германского фельдмаршала. Для Конрада политика, «к сожалению», также была неотделима от стратегии, поэтому все стремления начальника генерального штаба направлялись к обезвреживанию политики. Получая указания свыше о работе в контакте с политикой (он сам это часто повторял), Конрад фактически стремился вести самостоятельную политику, наиболее отвечающую, по его понятиям, военному положению государства.

Мы не можем засвидетельствовать, что политические взгляды начальника австрийского генерального штаба верно схватывали как «государственную жизнь, господствующее направление, затронутые интересы и насущные вопросы» Австро-Венгрии, так и «государственные сношения» её с остальными государствами. Они не поднимались выше понятий убеждённого монархиста, пугавшего крайностями во внутренней политике даже Франца Иосифа² и не менее смущавшего всех политических деятелей не только в Австрии, но и за границей своим воинственным настроением. Как у Мольтке, так и у Конрада вся жизнь сосредотачивалась только в войне и армии. Понимание войны Клаузевицем было чуждо этим милитаристам. Мы не можем найти этому оправдания даже в известной политической безграмотности начальника австрийского генерального штаба, признаваемой им самим, так как философ войны не требовал от полководца учёности, но требовал верного политического чутья. Это не было дано Конраду, почему он в политических суждениях оказывался простым подголоском правых партий, а не истинным государственным деятелем, каковым должен быть полководец.

Нам могут сказать, что этого можно было не требовать от Конрада, так как по системе триумвирата политическая жизнь должна представляться не полководцем, а канцлером или министром иностранных дел или же самим монархом. Как апостол Мольтке, Конрад верно следовал его учению о триумвирате и толковал его в том же духе, как и германский фельдмаршал. За ширмой триумвирата у Конрада скрывалась военная власть над политикой. Мы видели, как все теоретики германского толка, начиная с Мольтке, преподносят нам это могущество полководца, и лишь Клаузевиц опережал их, признавая коллективное управление войной и выставляя монарха как необходимый атрибут успешного её ведения. От монарха Клаузевиц требует только «крепкую, светлую голову и сильный характер».  

Не приходится говорить, что триумвират решительно провалился как система управления войной в империалистическую войну. Уже в течении её на сцену выступил «коллектив» руководства войной. 

¹Александр Андреевич Свечи́н (1878, Одесса—1938, Москва) — русский и советский военачальник, выдающийся военный теоретик, публицист и педагог; автор классического труда «Стратегия» (1927), комдив.

Окончил Второй кадетский корпус (1895) и Михайловское артиллерийское училище (1897). С 1899 г. публикуется в прессе. Окончил Николаевскую Академию Генерального штаба в 1903 г. по I разряду, причислен к Генеральному штабу. Участник Русско-японской; (командир роты 22-го Восточно-Сибирского полка, обер-офицер для поручений при штабе 16-го армейского корпуса, затем при управлении генерал-квартирмейстера 3-й Маньчжурской армии) и Первой мировой (для поручений при начальнике штаба Верховного Главнокомандующего, командир 6 Финляндского стрелкового полка, начальник штаба 7-й пехотной дивизии, начальник отдельной Черноморской морской дивизии, и.д. начальника штаба 5 армии) войн. Последнее воинское звание в царской армии — генерал-майор.

С марта 1918 года перешёл на сторону большевиков. Был сразу назначен военным руководителем Смоленского района Западной завесы, затем — начальник Всероссийского главного штаба. Вступил в разногласия с Главнокомандующим вооруженных сил Советской республики Иоакимом Вацетисом. Председатель Революционного военного совета республики Лев Троцкий, наслышанный о склонности Свечина к научной работе и желавший устранить конфликт, назначил его преподавателем Академии Генерального штаба РККА. С октября 1918 года Свечин работает в Академии Генштаба (с 1921 года — Военная академия РККА), занимает пост главного руководителя военных академий РККА по истории военного искусства и по стратегии. Здесь полностью развернулся его талант военного педагога и писателя.

Арестовывался в 1930 году по делу «Национального центра», но был отпущен. Повторно арестован в феврале 1931 года по делу «Весна» и осуждён в июле на 5 лет лагерей. Однако уже в феврале 1932 года был освобождён и вернулся на службу в РККА: сначала в Разведывательном управлении Генерального штаба, затем — во вновь образованной в 1936 году Академии Генерального штаба РККА. Последнее воинское звание в РККА — комдив.

Последний арест последовал 30 декабря 1937 года. В ходе следствия Свечин ни в чём не сознался и никого не оговорил^[2]. Подписан к репрессии по первой категории (расстрел) в списке «Москва-центр» от 26 июля 1938 года на 139 человек, № 107, по представлению И. И. Шапиро. Подписи: «За расстрел всех 138 человек». Сталин, Молотов. Приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР 29 июля 1938 года по обвинению в участии в контрреволюционной организации, подготовке террористов. Расстрелян и похоронен на «Коммунарке» (Московская область) 29 июля 1938 года. Реабилитирован 8 сентября 1956 года.

В качестве персонажа выведен под своим именем Александром Солженицыным в романе-эпопее «Красное колесо».

²Франц Иосиф I (1830 – 1916) – император Австрии и король Венгрии. В 1867 году преобразовал австрийскую империю в двуединую монархию Австро-Венгрию. В 1879 году заключил договор с Германией, ставший основой Тройственного союза. Проводил экспансионистскую политику на Балканах и способствовал развязыванию Первой мировой войны 1914 – 1918 гг.